|
|
|
В ноябре 1921 года Арсеньева назначили - по его просьбе - на должность
инспектора Гижигинского района. Территория этого района, лежащего между
рекой Ирет на западном берегу Пенжинского залива и рекой Лесновской на
полуострове Камчатка, представляла для исследователя особый интерес в этнографическом
и статистическо-экономическом отношениях. Летом 1922 года Арсеньев совершил
поездку по этому району.
23 июня 1922 г. Владимир Клавдиевич с борта парохода "Кишинев" проводил взглядом Владивосток, растаявший в туманной ночной мгле. Через месяц плаваний пароход "Кишинев" бросил якорь в Тауйской губе. Там Владимир Клвдиевич узнал новость, которая его встревожила: в районе действовала банда атамана Бочкарева. 31 июля 1922 г. Арсеньев записал в своем дненике: "В 8 часов утра я высадился на берег. Жуткое чувство закралось в сердце, когда я увидел удаляющийся пароход. Я долго стоял на берегу и смотрел долго, смотрел до тех пор, пока он не стал маленьким, едва заметным и, наконец, не скрылся за мысом. Тогда я пошел по берегу к единственному жилому домику, расположенному на длинной косе, отделяющей лагуну от губы. Лагуна эта миль 15 длиной и десять миль шириной. Когда пароход ушел, я почувствовал себя отрезанным от мира". Хотя исследования не шли в голову, Арсеньев вычертил карту местности, наблюдая за горизонтом - не покажется ли "Пенжина". Наблюдение за морем на несколько дней стало любимым занятием шести человек, которым волею судьбы пришлось жить в маленькой избушке на косе, ожидая шхуны "Пенжина". В полдень 8 августа кто-то прибежал в избушку с криками: "Парус, парус!" Все выскочили на берег. Действительно, шхуна под белым парусом уже подходила к косе. Увы, это была не "Пенжина". На борту корабля ясно читалось его название: "Святой Михаил". Вскоре с нее спустили шлюпку, на которой на берег съехали три человека. Они оказались членами одного из белых отрядов, которых немало было в то время на Дальнем Востоке. Уже на берегу они назвали Арсеньеву свои имена: Мочалов, Вергазов и капитан Петров. Они рассказали, что в отряде атамана Бочкарева произошел переворот. Главаря связали и посадили в якорный ящик. Задержанная атаманом Бочкаревым "Пенжина" освобождена и должна скоро прийти в Ямскую губу. Следующие дни прошли в тревоге и пустых разговорах: придет ли "Пенжина", а если нет, что делать дальше? Впервые Владимир Клавдиевич не хотел заниматься исследованиями. Да и мрачная погода - солнечных дней совсем не выдавалось - создавала гнетущее настроение. Лишь один раз он сходил на день к тунгусам Уяганского рода на р. Молкаган и записал их сказания, но тотчас же после разговора с ними вернулся на берег. А вдруг пришла шхуна? 19 августа у мыса вновь появился какой-то парусник. Вначале все решили, что она принадлежит японцам. Как же все обрадовались, когда выяснили, что это "Пенжина". Два дня шхуна грузилась товарами и продовольствием. Все торопились, быстрее выйти в море и нервничали, считая, что погрузка идет слишком медленно. 23 августа 1922 года шхуна пришла к устью реки Туманы. В. К. Арсеньев сошел на берег для инспектирования рыбалок. Осложнения между владельцами нескольких участков чуть было не привели к перестрелке. Целый день Арсеньев проверял документы и разбирал все недоразумения между ловцами, в результате чего смог предотвратить конфликт. Вскоре наступивший шторм погнал шхуну обратно в море. К полудню 25 августа путешественники подошли к Велиги, где Владимир Клавдиевич сошел на берег и купил у местных жителей экспонаты для музея Общества изучения Амурского края. Рано утром следующего дня шхуна "Пенжина" была в устье реки Таватоми. "По высадке на берег я ходил на горячий ключ, - сделал такую запись путешественник у себя в путевом дневнике, - делал сьемку, потом я посетил Молельную сопку (Апапиль), место жертвоприношения коряков. Ныне русские, поселившиеся на реке Таватоми, рассказывают, что коряки приносили в жертву оленей, меха и вообще все, что имели ценного, на основании виденных ими снов". Затем шхуне предстояло идти в Наяхан и Гижигу, чтобы взять рыбу и двух пассажиров. В Наяхане их ждала неожиданная новость: оказалось, Бочкарев снова захватил власть в своем отряде и грозится расправиться со всеми, кто был против него. Над путешественниками снова нависла опасность. "Пенжина" пришла в Гижигинский залив 31 августа 1922 года в 5 часов пополудни, застав там "Святого Михаила" и какую-то японскую паровую шхуну, арестованную атаманом Бочкаревым. На нее послали боцмана - узнать, что происходит. Тот вернулся встревоженный и уединился с капитаном А.М.Менгелем в его каюте. Арсеньев позднее вспоминал о том дне: "В это время, как бы в подтверждение слов японца, вооруженный караул, охраняющий шхуну "Св. Михаил", заметив приход "Пенжины", намеревался на моторном катере подойти к ней, но у него испортился мотор, затем поднялся сильный ветер и навалился с моря густой туман. В сумерки свежий ветер сделался порывистым и превратился в шторм. Тогда Менгель приказал закрыть все иллюминаторы, погасить огни и, пользуясь попутным ветром, тихонько ушел в море". |
В.К.Арсеньев, 20-е годы Менгель решил вернуться в Ямск и сдать имеющийся на борту шхуны груз на хранение в склад И.Ф.Соловья. Капитан счел возможным взять вместо балласта 150 тонн соленой рыбы, доставив ее в Хакодате.5 и 6 сентября 1922 г. провела "Пенжина" в Ямской губе. Пока производились разгузка-погрузка, мотористы перебрали машину и взяли воду. Весь обратный путь шхуну преследовал жесткий шторм, который начался утром 9 сентября. "В течение 5 суток он относил нас к западу, - писал Владимир Клавдиевич. -Маленькая шхуна едва выдержала удары волн. 13 числа ветер достиг сильнейшего шторма (10 баллов). Гибель судна казалось неминуемой и вдруг в полночь ветер упал до штиля. Господь Бог спас от гибели корабль и 18 человек на нем". 23 сентября 1922 г. в дневнике путешественника появилась следующая запись: "Земля! Земля! Земля! [такой возглас разбудил всех утром] Никогда еще остров Сахалин не был для меня таким дорогим, радостным, как сегодня. Слава Богу, путь кончается. Свежий вест-норд-вестовый ветер принудил нас встать под прикрытием берега. Пользуясь случаем, взяли воду на острове. Теперь мы, можно сказать, спасены. Сегодня первый спокойный сон. все отдохнули". А на следующий день, обогнув мыс Аниву, В. К. Арсеньев эмоционально написал: "Слава Богу. Мы вышли в пролив Лаперуза. Охотское море оказалось позади. Прощай, бурное неприветливое Охотское море. Я тебе не враг и ты мне не друг. Прощай!" Обойдя западное побережье Хоккайдо, 29 сентября шхуна "Пенжина" бросила якорь в Хакодате. Здесь на рейде стоял пароход "Кишинев", отходящий во Владивосток через несколько часов. Капитан Г. М. Гросберг с удовольствием согласился взять Владимира Клавдиевича на борт парохода. Прощаясь с дружным экипажем шхуны "Пенжина", Владимир Клавдиевич всех обнял, каждому сказал доброе слово. Опасность и долгое плавание всех превратили в одну семью. В начале октября 1922 г. В. К. Арсеньев приехал во Владивосток. Много тогда было разговоров обо всех приключениях, которые выпали на его долю.Недавние переживания скоро поблекли на фоне октябрьских событий - уходили остатки Белой гвардии. Все встречи со знакомыми во Владивостоке начинались с вопроса: "Остаетесь или уезжаете?" Арсеньевы остались. Правда, Маргарита Николаевна уговаривала мужа все бросить и уехать за границу. Он было подал просьбу своему управляющему о выдаче заграничного паспорта, но затем отказался от этой затеи. Как можно перечеркнуть прошлую жизнь!? Многие из друзей В. К. Арсеньева в тот трагический для всех месяц покинули Россию. Больше он никого из них не увидит. Тоска, а может быть предчувствие скорой гибели не уходила из его сердца в те дни. Правильный ли он сделал выбор - он не мог сказать с уверенностью. |
Амир Александрович Хисамутдинов
Очерки к истории исследований на Российском Дальнем Востоке
Региональный портал "Приморский край России"
Copyright © 1998 -2001 Лаборатория компьютерных технологий ДВГИ ДВО РАН